За выходные надменная девчушка немного присмирела. И мне бы радоваться. Но неожиданно меня она раздражает. Особенно ее высокий и звонкий голос. Просто ужасно раздражает. Как и эта попытка подольститься. Я дала ей простое задание, уж можно было постараться его выполнить! А теперь она преподнесла мне кота в мешке.

— Меня должно заинтересовать его издание? — уточняю я, но когда она сообщает название, я с трудом сдерживаю желание немножко придушить эту дурочку. Цежу: — Срочно все отменяй. Нам не нужны провокационные вопросы.

— С чего ты взяла, что они будут? — искренне удивляется Изабель.

— С того, что именно эта газетенка еще два месяца назад с превеликим удовольствием обсасывала бостонский скандал. И согласились они принять участие в пресс-конференции только потому, что на нашей вечеринке блеснуло имя Фейрстах. Они хотят продолжить громкую тему.

Эта речь стоит мне нескольких миллионов нервных клеток и пары лет жизни. Но, кажется, с выдержкой у меня серьезные проблемы, потому что Изабель бледнеет на глазах и втягивает голову в плечи. Тот самый случай, когда по моему лицу видно желание разнести весь мир на атомы?

Ну почему сегодня Клэр пересела от нас к своему Тайлеру? Ее присутствие гасит минимум половину моего раздражения от этих дурочек!

— Откуда ты все это знаешь? — лепечет Изабель.

Оттуда. Я всего неделю назад штудировала всю возможную информацию о новеньком. Чудо, что гугл вывел меня именно на эти публикации! Иначе так недолго и впросак попасть. Вот ведь правду говорят, что хочешь сделать что-то качественно — занимайся сам. Видимо, придется. Только вот я более чем уверена, что теперь Дейтон явится в кампус и при смерти, и даже мертвым. Но если приглашение отменить, то у нас хотя бы будет повод натравить на него охрану.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Так, решаем проблемы по одной за раз. Сначала отменяем приглашение, о том, как лучше отвадить наглых журналистов, лучше будет посоветоваться с Майлзом.

— Слушайте, а давайте устроим вечеринку? — ноет Аманда. — Больше недели без вечеринок!

Я считаю до десяти, а потом и до двадцати, чтобы не сорваться. Если я сегодня никого не убью, то это будет чудом небесным!

— Аманда! В четверг будет пресс-конференция с разбором вечеринки, где чуть не погиб Питер Аштон. Как ты думаешь, можно ли устраивать следующую до того, как университет даст заявление по этому случаю?! Я что, одна все это понимаю?

Я встаю так резко, что стул скрежещет о плитку на весь дворик. Подхватываю свой стаканчик с кофе, но лишь для того, чтобы никто не догадался, как на самом деле меня мутит от этого дня и этих разговоров. И еще больше мутит оттого, что два дня назад я без защиты отдавалась парню на комоде прямо у входа в его дом и мне это понравилось! Так понравилось, что мысль все это прекратить ужасно болезненная.

В женском туалете я выкидываю свой кофе в мусорный бак, перевожу взгляд в зеркало и проверяю, не размазался ли консилер, закрывающий засос на шее. Вроде нет, но обновить не помешает.

Опомнившись, я иду вглубь туалета и параноидально распахиваю все двери туалетных кабинок. Проверяю на предмет неприятных неожиданностей. Только такого рода сюрпризов мне не хватает для полного комплекта. И только убедившись, что одна, обновляю слой консилера. Тут вибрирует мой телефон.

Стефан: «У тебя на бедре родинка. Высоко».

Меня простреливает жаром. И острым желанием вернуться в субботний день. Легкий и уютный.

Это нужно прекратить. Насовсем. У меня слишком много дел, чтобы отвлекаться на мысли о Стефане Фейрстахе.

Шерил: «Мне это известно».

Стефан: «Хотел коснуться ее языком, но ты так быстро сбежала».

Я обессиленно приваливаюсь спиной к стене, ударяюсь затылком о нее и закрываю глаза. Больше всего мне хочется, как это ни парадоксально, чтобы Стефан сейчас вошел в этот чертов туалет и закрылся вместе со мной в одной из кабинок. И да. Коснулся моей родинки языком.

Стефан: «Не жалеешь, что так быстро сбежала?»

Шерил: «Стефан, было здорово. Но продолжение станет ошибкой».

Здорово? Да я весь следующий день места себе не находила. И сейчас в туалете по-шпионски переписываюсь с ним, кусая губы. Но я правда не знаю, как объяснить Стефану, что такие отношения не для меня. Впрочем, я более чем уверена, что он и сам это понимает.

Я жду ответа так долго, что чуть не опаздываю на следующую пару. Но его нет. Точнее, есть, но настигает он меня совершенно неожиданным образом. Когда я иду к спорткомплексу и вижу Стефана в компании сразу двух девчонок. Он, конечно же, с сигаретой в зубах. И, видимо, я единственная девица на всем белом свете, которая от этой привычки не млеет. Потому что те две смотрят на него так, будто он ожившее мороженое.

Липкое, неприятное чувство накрывает меня с головой. Оно знакомое и незнакомое одновременно. Обычно я испытываю его только по отношению к Майлзу, и вот — пожалуйста. Плохо. Но ожидаемо. Я отшила Стефана. Я сама во всем виновата. И должна принять простой факт: сегодня он поведет к себе домой этих девиц. Двоих сразу, если верить слухам. А затем окончательно обо мне забудет. И так лучше, так — правильно.

Мне нужно сосредоточиться на пресс-конференции отца, с которой уже наметились первые проблемы, сестринстве, истории брата, войне с братством… У меня просто нет сил и времени на тайную интрижку со Стефаном Фейрстахом. Но я открываю рот раньше, чем успеваю подумать головой о том, что делаю.

— Может, все-таки найдешь другое место, чтобы подымить? — рычу, пока мой мозг соображает, как он собирается разместить двух девиц на одном мотоцикле. Или, скажем, на комоде. Боже, спать с этим парнем было ужасной ошибкой! Теперь я не могу думать ни о чем другом.

— А что такого, Звездочка? — выдыхает он мне прямо в лицо эталонное дымное колечко. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы отступить на шаг или отклониться. В данный момент он и без того прилюдно унижает меня этой непереносимостью табака. — Не терпишь конкуренции? Только тебе можно, чтобы пар из ушей валил?

Девчонки пытаются стать незаметнее, чтобы не попасть под раздачу. Лучше бы и вовсе убрались отсюда, но попросить их уйти грозит очередным витком слухов.

— И ты бледная. Снова придавило ответственностью? — Я едва успеваю остановить себя, чтобы не потереть горящие глаза. Хотя давно отучила себя трогать лицо. Стефан опять это делает: бьет меня по болевым точкам. Не братом, не Майлзом, но все равно личным. — Тебе следует выпить мохито и избавиться от головной боли. Хотя нет, тогда тебя папа заругает. Может, он это делает, уже когда ты меняешь выражение лица на что-то человеческое? Сейчас, например, оно напоминает надменную задницу.

Только в этот момент я понимаю, как сильно уязвила его своим сообщением. И, несмотря на девчонок, спускаю наглость Стефану с рук. Лишь одариваю его разочарованным взглядом. Вот прямо сейчас я ужасно жалею о том, что переспала с ним, несмотря на свой первый в жизни оргазм с мужчиной.

По презрительному смешку понимаю, что моя капитуляция разгадана и не оценена по достоинству. Отчего-то на душе становится еще более противно.

В тренажерном зале сегодня народу хватает. И тем не менее, когда в двери входит Стефан, атмосфера накаляется до предела. Впору застонать. На беговой дорожке я то и дело бросаю взгляд в зеркало, ловя багровый след его татуировки, выступающей за лямки майки. Остается благодарить небеса, что Стефан не снял ту вовсе. Было бы совсем бесчеловечно лишить меня зрелища его обнаженного торса из-за темноты прихожей и при этом дать им сполна насладиться в тренажерном зале сейчас. Когда я решила со всем покончить раз и навсегда. Хватает того, что я помню, как упоительно впиваться ногтями в его кожу.

И все эти мысли по кругу вертятся в моей голове, несмотря на недавнюю унизительную пикировку, которую я еще не раз себе припомню. Как бы это прекратить? После беговой дорожки я переключаюсь на силовые тренировки. И пару раз даже вынуждена пересечься со Стефаном, дожидаясь своей очереди. За все это время он не посмотрел на меня ни единого раза. Но не могу же я одна чувствовать это невидимое натяжение? Кажется, даже встань я лицом к стене, могла бы с легкостью определить, в какой части фитнес-зала находится Стефан.